КУЗОВ ТИПА «БОЧКА»

Французское слово “tonneau” означает «бочка». Этот кузов автомобили унаследовали от конных экипажей. Ведь конструкторам всех времен свойственно прозябать в плену стереотипов. А началась наша история в апреля 1972 года, когда в журнале «Техника молодежи» вышла статья патриарха советской автомобильной журналистики Ю.А.Долматовского «Пробеги и книги». Речь в ней шла о машинах, участвовавших во всевозможных путешествиях.

Наряду с реальными образцами Долматовский упомянул и литературную «Антилопу Гну». Перечитайте «Золотого теленка». «Зеленый ящик с четырьмя жуликами скачками понесся по дороге.» Скачками – значит без амортизаторов. Не все автомобили конца 19 века их имели. Колебания гасились трением между листами рессор. Подобными штрихами Ильф и Петров набрасывали портрет «Антилопы». Например, «она колыхалась, как погребальная колесница». Это же прямое указание на тип кузова, унаследованный от выполнявших печальные функции конных экипажей. Словом, Долматовский взялся определить марку машины. Какой автомобиль мог показаться авторам романа тогда в 1931 году настолько старым, что «появление его на рынке можно был объяснить только ликвидацией автомобильного музея». И ведь метко сказано. Музеи у нас тогда любили ликвидировать.

Сам кузов типа «тонно» исчез из употребления к 10-м годам прошлого столетия. Он был сложен, дорог, тяжел и неудобен. Длина автомобилей увеличивалась, и для пассажиров второго ряда стали устраивать вход через боковые двери.

Очевидно также, что у «Антилопы» была архаичная цепная передача ведущих колес.  «Цепь сползла в колею, как гадюка». Такую скоро вытеснил карданный вал. Так, на автомобильной выставке в 1900 году в лондонском зале «Олимпия» показывали 62 автомобиля с цепным приводом и только 38 с карданным. А в 1910 году с карданной передачей представили уже 98 автомобилей, а с цепью только 2. Долматовскому по этой причине пришлось отмести Horch 1904 года. У него стоял кардан. И, если бы только дело было в цепях. «Паняковский оперся спиной на автомобильное колесо». Представляете, какой у него диаметр! Подобные колеса, и только задние встречались у ранних конструкций, во многом подражавших конным бричкам. Понятно, что только невероятный случай позволил Козлевичу в городе Удоеве «переменить камеры и протекторы на всех четырех колесах». Напасть в захолустье на покрышки подходящего размера! Так бы и пылиться им, разновеликим и поэтому невостребованным, если бы волею авторов в город ни прикатили их герои. Колеса разного калибра исчезли с легковых автомобилей примерно к 1903-1904 годам.

Вот еще одна отсылка к этому периоду: «Козлевич взял третью скорость». А все модели Fiat с 1903 года стали четырехступенчатыми.

Но какое в романе выпуклое описание тогдашней жизни: «Железный конь идет на смену крестьянской лошадке». Советская страна в конце 20-х жила пробегами и книгами. Процитируем более понимающего в автомобилях Виктора Шкловского: «Последний день пробега омрачился катастрофой. В 70-ти верстах от Твери при обгоне другой машины «с заноса» попал в канаву автомобиль системы Studebaker». Это из репортажа в «Огоньке» № 36 от 30 августа 1925 года.

Но вернемся к Ильфу и Петрову, к диалогу Бендера и «полушофера» в городе Удоеве. «Кто такой Студебекер? Папа ваш Студебекер? Студебекер в последний момент заменен Лорен-Дитрихом». Так что из романа удается выжить такой портрет машины: короткобазная, с задними колесами больше передних, цепным приводом, сотовым радиатором, трехступенчатой коробкой и кузовом «тонно».

Выбор Долматовского пал на Fiat 12HP 1901-1902 годов. Это первый серийный автомобиль фирмы и более того первый поступивший на экспорт, в том числе и в Россию. Создал эту модель инженер Джованни Энрико. Двигатель объемом 3770 «кубиков» имел четыре цилиндра в двух блоках, развивал мощность 16 л.с. Его степень сжатия 4,2 х 1 позволяла использовать самое низкооктановое топливо. Он мог ездить и на спирте, и на керосине. И, как говорят, даже на деревенском самогоне. Передние шины имели размер 920 х 90, а здание 1020 х 110, то есть более метра в поперечнике. И радиатор у него был сотовым. Так что Козлевич вполне мог привинтить бляшку с Лорен-Дитриховской эмблемой. «Оригинальная конструкция – заря автомобилизма. Видите, Балаганов, что можно сделать из простой швейной машинки Зингера. Небольшое приспособление - и получилась прелестная колхозная сноповязалка».